Любовь, сексуальность и матриархат: о гендере - Эрих Зелигманн Фромм
Конечно, в каждой культуре всегда существовали условности, которые считались мужскими и женскими, маскулинными и фемининными; но раньше они имели хотя бы какую-то стабильность. В нашей культуре, где мы так сильно зависим от самого свежего веяния моды, от попадания в точку, от чужого одобрения, от соответствия чужим ожиданиям, настоящие качества, присущие нашим мужским или женским ролям, отходят в тень. В отношениях между мужчинами и женщинами осталось очень мало конкретики.
Когда выбор в отношениях между мужчинами и женщинами делается на основе рыночной ориентации и обусловленных условностями ролей, людям неизбежно становится скучно. Мне кажется, слово «скучно» не получает в полной мере того внимания, которого заслуживает. Мы обсуждаем самые разные ужасы, постигающие людей, но очень редко говорим об одной из ужаснейших бед на свете, а именно о скуке – скуке в одиночестве и, что даже хуже, о скуке вместе.
Многие люди видят всего два способа избежать этой скуки. Они борются с ней любым из множества приемов, которые предлагает наша культура. Ходят на вечеринки, заводят знакомства, пьют, играют в карты, слушают радио и так дурачат себя каждый день, каждый вечер. Либо – это отчасти зависит от того, к какому социальному классу они принадлежат – считают, что что-то изменится от смены партнера. Думают, что тот или иной брак не удался, потому что они выбрали не того партнера, и полагают, что смена партнера развеет скуку.
Они не понимают, что главный вопрос – это не: «Любят ли меня?», под которым по большей части скрываются вопросы: «Одобряют ли меня? Защищают ли? Восхищаются ли мною?». Главный вопрос – это: «Умею ли я любить?»
Задача и вправду трудная. Быть любимым и «влюбляться» очень просто – на короткое время, пока вам не наскучит и вы сами не наскучите. Но продолжать любить, не «разлюбить», и вправду сложно, хотя и не выше человеческих сил; на самом деле это важнейшая человеческая характеристика.
Если человек не умеет оставаться наедине с собой, искренне интересоваться другими и самим собой, то, какого бы партнера он ни нашел, через некоторое время ему все равно станет скучно. Если отношения между полами становятся для индивидуума способом сбежать от одиночества и изоляции, им не суждено реализовать тот потенциал возможностей, который предполагают настоящие отношения между мужским и женским началами.
Есть еще одно ложное убеждение, о котором мне хотелось бы упомянуть. Это убеждение, будто истинная сущность проблемы отношений между полами заключается в сексе. Тридцать лет назад мы – или многие из нас – так гордились, когда в эпоху сексуальной эмансипации казалось, что цепи прошлого рвутся и перед нами открывается новый этап человеческих отношений между полами. Однако результаты оказались не столь чудесными, как многие ожидали, ибо не все то секс, что блестит. Половое влечение имеет множество мотивов, которые сами по себе не являются сексуальными.
Пожалуй, гораздо больше, чем какой-либо другой стимул, к сексу толкает тщеславие; но также среди них имеются одиночество и протест против существующих отношений. Мужчина, которого тянет на новые сексуальные завоевания, думает, что его мотивирует половое влечение женщин к нему, но на самом деле им движет собственное тщеславие, стремление доказать свое превосходство над всеми другими самцами.
Нет таких половых отношений, которые были бы лучше, чем человеческие отношения между двумя людьми. Секс очень часто используют, желая срезать дорогу к близости, но это весьма обманчивый маневр. Хотя секс, безусловно, является элементом человеческих отношений, в нашей культуре он настолько перегружен самыми разными иными функциями, что, боюсь, эта на первый взгляд великая сексуальная свобода никоим образом не связана исключительно с сексом.
Что ж, знаем ли мы хоть что-нибудь о реальных различиях между мужчинами и женщинами? До сих пор все мои высказывания были отрицательными. Если вы ожидали услышать четкое изложение различий между мужчинами и женщинами, то, должно быть, разочарованы. Я не думаю, что эти различия нам известны. Мы никак не можем знать их ввиду обстоятельств, о которых я упомянул ранее. Если два пола тысячелетиями боролись между собой, если у них развились предрассудки друг против друга, характерные для такого воинственного положения, каким образом нам могут быть сейчас известны истинные различия?
Только забыв о различиях, забыв о стереотипах, мы сможем взрастить в себе ощущение того равенства, при котором каждый человек является самоцелью. Тогда-то, возможно, нам удастся что-либо выяснить о различиях между мужчинами и женщинами.
Однако мне хотелось бы упомянуть об одном различии, которое, по моему мнению, имеет определенное значение для успешных отношений между мужчиной и женщиной, – и потому нашей культуре следует уделить ему внимание. Мне кажется, что женщины, пожалуй, более способны к нежности, чем мужчины. Это неудивительно, ведь в отношениях женщины со своим ребенком нежность к нему является главным достоинством.
Сегодня модно, как всем известно, особенно если вам доводилось слушать лекции по психиатрии, уделять немалое внимание тому сроку, когда ребенка отлучают от груди, когда берут на руки и как проходит приучение к туалету; люди верят в действенность всех этих трюков при воспитании счастливого ребенка.
Но они забывают, что важно лишь одно – нежность матери к своему ребенку, а нежность подразумевает многое. Нежность подразумевает любовь, подразумевает уважение, подразумевает знания. Нежность по самой своей природе весьма отлична от секса, голода или жажды. С точки зрения психологии мы могли бы сказать, что такие влечения, как секс, голод и жажда, характеризуются самодвижущим динамизмом; они становятся все более и более интенсивными и заканчиваются относительно внезапной кульминацией, после которой человек достигает удовлетворения и на данный момент ничего больше не хочет.
Такова природа одного типа желания или влечения. Нежность принадлежит к другому типу. Нежность не самодвижима, у нее нет цели, нет кульминации, нет конца. Ее удовлетворение заключается в самом акте, в удовольствии быть дружелюбным, теплым, оберегать, уважать другого человека и делать этого другого человека счастливым. Мне кажется, нежность – одно из наиболее самоутверждающих и радостных переживаний, какие человек только может испытать, и большая часть людей на него способна. Для них в нежности нет ничего самоотверженного, ничего жертвенного. Жертвой нежность становится лишь для человека, который не способен быть нежным.
У меня сложилось впечатление, что в нашей культуре очень мало нежности. Возьмите истории любви в кино. Все страстные поцелуи вырезает цензура, а от зрителей ожидается, что они сами вообразят, сколь те замечательны. Фильмы якобы рассказывают о страсти. Многие, возможно, посчитают их не слишком убедительными; но другие решат, что именно так и должна выглядеть любовь. Но как часто вы видите в кино искреннюю нежность между полами? или между взрослыми и детьми? или между людьми вообще? Мне
